Лёха Чих, фармазон, подогнал фуфеля, скрасить вечер за стирами в очко
она круто вошла, ножки, груди, а-ля, я б всю жизнь с ней сидел в одиночке
Веня лепень одел и расплавился весь, пальцы веером здрасте гражданка
вам, наверно, ещё не сказали, что здесь, сейф лохматый ваш вскроют, как в банке
он, довольный собой, подкатил на контакт, он по сейфам учёная степень
а она, плюнув на пол ему просто так, вынув ствол, продырявила лепень
всем сказала, сидеть, – мы уважили ствол, а она, как ни в чём не бывало,
свою шляпку-каре положила на стол, из декольте маляву достала
Веню жалко, хорошим он кольщиком был, не по воле красючке простили
пулю в ствол ей действительный вор зарядил, и писал, чтоб её полюбили
слышь, с такого начала не делают дел, ты же с виду не катишь по масти
Лёха Чих прохоря через край насадил, а тебе дырку сделать, как здрасьте
завтра авторитет просит в гости в Москву, есть дела, да малина подсела
с ихней квалификацией – только в тюрьму, а тверским, мол: не в кипеше дело
надо людям помочь, собрались на гастроль, взяли вместе с мешками карету
а делить стали филки – заныла мозоль, я за Веню был с авторитетом
я всю долю мою оставляю в общак, мне не надо ни много, ни мало
дай красючку свою, попахать с ней ништяк, ту, что Веню в Твери рассчитала
вор достал портсигар, папироски скомкал, он слегка приподнялся с трамвая
и сквозь зубы, с такою тоскою сказал, забирай, я тверских уважаю
как зовут-то тебя, я спросил у неё, Милка, нежное девичье тело
разряжайся, сегодня ты будешь моё, чтобы не было здесь беспредела
вор, как видно, её больше жизни любил, только чувства не выдал, поднялся
и, не глядя, в неё барабан разрядил, начал что-то толкать, но сдержался
а в тверском ГПУ молодой оперок, шил дела с пролетарским размахом
на столе у него я прочёл некролог, и кольнуло в груди под рубахой
была зверски застрелена бандой в Москве, на задании Савина Мила
на ментов ведь работала, дым в голове, а вора не спалила, любила.
