Осудили судьи меня, сроком на семь лет
затолкал конвой, меня в машину
так и покатил я, проклиная белый свет
в дальний лагерь, от своей любимой
так и покатил я, проклиная белый свет
в дальний лагерь, от своей любимой.
Помню, как с тобою, целовались мы вдвоём
и, любуясь, солнечным закатом
ждёт меня теперь, холодный вьюжный Магадан
с тачкою, киркою и лопатой
ждёт меня теперь, холодный, вьюжный Магадан
с тачкою, киркою и лопатой.
Посадили в трюм, и в океанский пароход
вход забили, толстыми досками.
песню затянул наш, весь измучнный народ
обливаясь жгучими слезами
песню затянул наш, весь измученный народ
обливаясь жгучими слезами.
Магадан суровыми, метелями встречал
с криком часовых, с собачьим лаем
а конвой прикладами, нас сопровождал
молодой уездник, в ближний лагерь
а конвой прикладами, нас сопровождал
молодой уездник, в ближний лагерь.
От мороза слёзы, выступали на глазах
на руках, кровавые мозоли
а когда с работы, возвращались мы в барак
то всё время, думали о воле
а когда с работы, возвращались мы в барак
то всё время, думали о воле.
Ты мне пишешь письма, что сейчас цветёт весна
ой, как трудно, вспоминать об этом
а у нас стоит, двенадцать месяцев зима
остальное, дорогая, лето
а у нас стоит, двенадцать месяцев зима
остальное, дорогая, лето.
Годы заключенья, пролетят кошмарным сном
будет долгожданная свобода
буду вспоминать седым, угрюмым стариком
в юности, утраченные годы
буду вспоминать седым, угрюмым стариком
в юности, утраченные годы.
